ЛЕВ ТРОЦКИЙ (1924-й год)
ОКТЯБРЬ ЖИВЁТ
Основной смысл Октябрьского переворота, каким он вошёл в сознание угнетённого человечества,
т.е. девяносто девяти сотых его, состоит в том, что трудящиеся отсталой страны захотели и посмели, и не только посмели,
но и добились своего. Это героическое и победоносное усилие коллективной воли накладывает главную свою печать на Октябрь.
Угнетённые живут из веков в века под гнётом той мысли, что угнетатель сильнее.
Эта традиция старше пролетариата, старше крепостничества, уходит своими корнями в века рабства.
Правда, угнетённые не раз восставали на протяжении истории. Но каждое восстание кончалось поражением.
Если память об этих восстаниях призывала к мести, то, с другой стороны, она как бы подтверждала мысль о всесилии угнетателя.
Октябрь впервые в человеческой истории показал, на что способны угнетённые из угнетённых, когда поймут, захотят и посмеют.
Семь лет спустя это основное значение Октябрьского переворота сохранилось во всей своей силе и,
как солнце, светит угнетённым всех материков.
На необъятном Востоке смысл Октября, как победоносного восстания против угнетателей, день за днём входит в сознание сотен
миллионов, питая величайшее в истории движение пробуждённых народов.
На Западе – смысл Октября воспринимается в сложной смене революционных приливов и отливов, и каждая новая волна даёт
более глубокое усвоение уроков Октября.
Несомненно, что сами мы ждали в дни Октября более быстрого развития революции, и на Западе и на Востоке.
Свойство революционной эпохи таково, что она чрезвычайно сокращает представление о сроках.
Вряд ли многие в нашей среде предполагали тогда вероятным и даже возможным семилетнее существование Советской Республики
бок-о-бок с капиталистическими государствами всего мира. И многие среди нас, если –б спросить их в конце 1917 г.,
как будет выглядеть Европа через семь лет, ответили бы: либо вся Европа будет советской,
либо Россия будет колониально-капиталистической. А, между тем, не произошло ни того, ни другого.
Следовательно, в те времена мы склонны были кое-что переоценивать, а кое-что недооценивать.
Эти семь лет внесли свои поправки, расставив многие вещи и явления в ином порядке, чем мы это делали в нашем
революционном предвиденьи. Но суть предвиденья оправдалась целиком.
Ожидая быстрой, немедленной победы революции в Европе, мы как бы закрывали глаза на тот факт, что в Европе не хватает
необходимого и решающего звена: большевистской партии. Мы мысленно как бы перепрыгивали через процесс её образования
и этой ценой приближали сроки победы. Вот тут история серьёзно поправила нас. Она показала на примере разных стран, что все
предпосылки победы могут быть налицо, но если нет боевой организации, способной целесообразно использовать эти предпосылки,
то не может быть и победы.
В Европе, где непримиримые и безысходные противоречия то обнажаются, то временно маскируются, чтобы снова обнажиться в ещё
более острой форме, эти семь лет были, прежде всего, годами формирования коммунистической партии. Это – процесс сложный и
противоречивый. В нём тоже есть свои неизбежные приливы и отливы. Но перескочить через него нельзя. Его можно только ускорить
правильным использованием всего прошлого опыта и целесообразным руководством.
Несомненно также, что мы вначале переоценивали темп нашего собственного социалистического строительства.
До Октября перед нами стояли, прежде всего, трудности взятия власти, т.е. разрешения основной революционной задачи
каждой партии пролетариата. И уж потому одному трудности, вытекающие из обладания властью, должны были обнаружиться во
всём своём объёме лишь в процессе по-октябрьской работы и борьбы. Только завоевание власти поставило пролетарский
авангард – или, вернее, ставило его на каждом шагу – пред величайшими трудностями, вытекающими, в основе своей,
из хозяйственной и культурной отсталости страны. Обладание властью само по себе не решало, разумеется, основных
задач хозяйства и культуры. Оно было и остаётся лишь необходимой государственной предпосылкой их разрешения.
А самое это разрешение требует срока. Перескочить через него нельзя.
Но, с другой стороны, мы недооценивали, несомненно, те политические и хозяйственно-маневренные возможности,
которые открываются перед правящей партией рабочего класса даже в такой отсталой стране, как бывшая царская Россия.
Между капитализмом, да ещё в столь гигантской степени отягощенным всеми пережитками до-капиталистического старья,
как наш, и между социализмом пролегает большая переходная эпоха хозяйственных изменений и преобразований.
Чем хуже, чем скареднее национальный капитализм выполнил свою «миссию» (повышение техники, ликвидация крепостничества
и патриархальщины), тем большая часть этой задачи ложится на пролетариат, ставший у власти. Пролетариат разрешает
неразрешённые капитализмом элементарные задачи своими средствами. Но он вовсе не выбирает эти средства по произволу.
Он вынужден считаться со всем социально-культурным наследством капитализма, разбираться в его противоречивых тенденциях,
опираться на прогрессивные тенденции, организовывать их и направлять в русло социализма. Эти многообразные и сложные процессы,
с которыми мы непосредственно столкнулись лицом к лицу со времени так называемой новой экономической политики,
также требуют сроков и притом длительных. Через них нельзя проскочить. Их можно только сократить разумным, целесообразным руководством.
Экономика и политика переходного периода – вот общее заглавие тех задач и уроков, которыми особенно полна вторая половина
истекшего советского семилетия. Экономика переходного периода построена на противоречиях. Политика направлена на
их примирение. Основной почвой, на которой эти противоречия рождаются, является мелкий производитель товаров, хозяйчик,
вооружённый жалкими орудиями труда и производящий на рынок. Историческая задача взявшего власть пролетариата состоит в том,
чтобы этого мелкого товаропроизводителя ввести в систему рационального коллективного хозяйства, где исчезнет самое различие
между пролетарием, крестьянином, кустарём и ремесленником. Но путь к этому долгий, в соответствии с технически-культурной
отсталостью страны. Ближайшая – и тоже очень длительная – задача состоит в том, чтобы на весь переходный период обеспечить
нормальные, дружественные отношения между пролетарием, как работником социалистической промышленности, и крестьянином,
как пока ещё мелким товаропроизводителем.
В экономическом своём выражении, т.е. в своей основе, задача сводится к такому распределению государственно-хозяйственной
ноши между рабочими и крестьянами, чтобы, с одной стороны, поддерживать между ними здоровые отношения сотрудничества,
а с другой стороны, обеспечить хоть и медленное, но непрерывное накопление средств государственного, то-есть социалистического
хозяйства. Совершенно очевидно, что без такого накопления, то-есть без развития железнодорожной сети, улучшения оборудования
фабрик и заводов, понижения себестоимости продукции, ни о каком социализме говорить нельзя.
С другой стороны, столь же очевидно, что погоня за слишком быстрым накоплением означала бы изъятие слишком большой доли
продукта у крестьянина или слишком большое несоответствие между заработной платой рабочего и производительностью его труда.
И в том и в другом случае это угрожало бы нарушением дружественных отношений между рабочим классом и крестьянством или, что
тоже самое, между государственной властью и правящей партией – с одной стороны, крестьянами или рабочими – с другой.
Опасность хозяйственной политики, которая преследовала бы слишком быстрое социалистическое накопление, таким образом,
совершенно ясна. Но и противоположная опасность, вытекающая из слишком медленного накопления, не менее грозна.
Выше уже сказано, что основой всех противоречий экономики переходного периода является мелкий товаропроизводитель.
В этой почве находит своё главное питание частный торговец, который опираясь на кустарничество, ремесло и домашнюю промышленность,
встаёт даже на путь восстановления частного промышленного капитала. Таким образом, на базе из миллионов мелких товаро-производителей
развёртываются в тесной связи и в то же время в жестокой борьбе друг с другом два процесса: социалистический и капиталистический.
Слишком медленный процесс социалистического накопления неизбежно означал бы угрозу того, что частное накопление обгонит нас
и создаст свои собственные командные высоты, которые могут оказаться выше наших.
Таковы противоречия хозяйственной обстановки. Можно сказать в общей форме, что все те шаги, мероприятия, успехи, которые
ускоряют перевес социалистического накопления прямо и непосредственно за счёт частно-капиталистического, не отражаясь в то же
время минусом на общем хозяйственном обороте страны, являются безусловно прогрессивными. Те же мероприятия, которые ускоряют
процесс социалистического накопления за счёт годового продукта многомиллионной крестьянской массы или за счёт живой силы рабочих,
допустимы и приемлемы лишь в тех пределах, в каких они не нарушают необходимого подъёма сельского хозяйства и правильных
взаимоотношений между пролетариатом, крестьянством и Советским государством.
Эти задачи и затруднения в их развёрнутом виде обнажила пред нами экономика переходного периода.
В то же время политика переходного периода показала, каким могущественным фактором является в этих условиях правящая партия,
вооружённая пониманием исторического процесса в целом. Коммунистическая партия у власти остаётся партией пролетариата.
Но овладевший государством пролетариат отличается от пролетариата, находящегося в оппозиции, тем, что несёт на себе ответственность
за судьбу общества в целом, прежде всего, за судьбу крестьянского большинства. Без этого не могло бы быть и речи об устойчивости
пролетарской диктатуры в стране с подавляющим большинством непролетарского населения. На каждом новом этапе нашего
хозяйственного развития возрождаются те же противоречия – то острее, то слабее, то в старой, то в новой форме.
Политика пролетарского государства направлена на смягчение и притупление этих противоречий – с такой перспективой, чтобы в конечном
счёте свести их на нет. Такое определение задач нашей политики может показаться необычным с точки зрения формул дореволюционного
времени. Именно марксисты беспощадно издевались над всякими проектами «притупления» экономических противоречий. Но совершенно
очевидно, что притупление противоречий в обществе, основанном на частной собственности на средства производства, и на неограниченном
господстве частных интересов, является утопией и обманом, утопией – для одних, обманом – для других.
Совсем иное дело в обществе, где важнейшие средства производства и орудия власти находятся в руках социалистического пролетариата.
Разумеется, и здесь не может быть речи о механическом упразднении хозяйственных и вообще социальных противоречий, поскольку они
неизбежно возрождаются на основе мелкого товаропроизводителя. Эти противоречия могут быть лишь экономически преодолены, -
посредством кооперирования мелких товаропроизводителей, посредством повышения технической основы общества, в частности,
посредством электрификации сельского хозяйства, которая означает его техническое обобществление.
Путь к этому есть путь правильного использования нынешних всё ещё скудных экономических ресурсов рабочего государства.
Чем определяется и чем проверяется это правильное использование? Повышающейся производительностью государственно-организованного
труда. Это есть высший, последний, безошибочный, решающий критерий. Социализм побеждает не потому, что это более высокий «нравственный
принцип», а потому, что это экономически более выгодный, производственно более целесообразный строй.
Только этим он и создаёт фундамент для более высокой нравственности, основанной на солидарности всех членов общества.
В два и в три раза дешевле производить аршин ситца. Помочь крестьянину получить два и три пуда там, где он получает один.
Установить на этом пути более правильное, т.е. более отвечающее жизненным потребностям ценностное взаимоотношение между
аршином ситца и пудом хлеба. Таково слишком всем нам известное «рыночное» выражение основной нашей задачи на том этапе
переходной эпохи, через который мы должны теперь перевалить. Восьмой год мы встречаем под знаком борьбы за более высокую,
более правильную, более целесообразную, более производительную организацию труда во всех областях его приложения.
Это и есть тем самым борьба за повышение жизненного уровня масс, за лучшие условия быта, за повышение культурности тех миллионов
и миллионов, которые Октябрь принял из рук капитализма тёмными и придавленными и которые он должен поднять и воспитать.
* * *
Истекшие семь лет обнаружили многие трудности, в том числе и такие, которых мы не предвидели. Но они же обнаружили и
революционные возможности, о которых мы не подозревали. Процесс оказался более сложным и потому более затяжным, но баланс
исторических сил неизменно складывается в нашу пользу. Социал-демократы к седьмой годовщине Октябрьской революции немало
будут говорить и писать об обманутых надеждах и развенчанных иллюзиях. Такие речи как нельзя более к лицу жалким банкротам,
которые ищут ростовщического «подаяния» американского капитала и готовы надеть на шею народов Европы американское ярмо – в
тщетной надежде отвести таким путём революцию пролетариата. Не так давно Макдональд возгласил: «Мы боролись с Москвой и победили Москву». Макдональд имел при этом в виду не победоносные подложные документы своей бюрократии, а борьбу
Второго Интернационала с Третьим в рядах европейского пролетариата. Жалкая иллюзия! Филистеры и дельцы социал-демократии думают,
что если первая по-октябрьская волна, не нашедшая необходимого политического и организационного руководства, не смыла их прочь,
то этим самым они уже «победили Москву». На самом деле идеи и методы Октября, хоть и сложными и затруднёнными путями, пролагают
себе безостановочно дорогу в сознании трудящихся масс. Ни в чём, может быть, высокомерное тупоумие европейского, особенно
британского меньшевизма, не обнаруживается так ярко, как в непонимании исторического смысла пробуждения и борьбы угнетённых
колониальных и полуколониальных народов. На широкую спину Востока опираются главные колонны в здании мирового грабежа.
Ныне Восток свою спину распрямляет. Он её расправит совсем. И в этом будет одно из величайших исторических последствий Октября.
Москва победит! Но победа Москвы будет вместе с тем победой Лондона, победой Парижа, победой Берлина,
победой городов и сёл Китая, Индии, всего Востока. Большевизм справится с социалдемократией.
А справившись с социалдемократией, он справится с буржуазией.
Октябрь живёт! Все заветы Октября выдержали испытание этих беспримерных семи лет.
Тверже, чем когда-либо мы идём путями Октября. Мы придём к последним целям Октября.
Л. Троцкий