ВЛАДИМИР ЧЕЧЕНЦЕВ
КОНТРПРОЦЕСС ТРОЦКОГО И СОВРЕМЕННОСТЬ
http://trotsky-lev.narod.ru/trotskom/ar … ntsev.html
Прошло более 70 лет с тех пор, как Международная комиссия под председательством видного американского общественного деятеля,
философа, профессора Джона Дьюи после тщательного разбирательства приняла вердикт в отношении так называемых московских
процессов августа 1936 («московского» центра) и января 1937 годов («параллельного» центра).
В научной литературе название «московские процессы» применяется по отношению ещё к судебному процессу над участниками
блока правых и троцкистов в марте 1938 года и так называемого антисоветского военного заговора в июне 1937 года.
Этот документ выражал полное несогласие с приговорами, вынесенными высшими судебными органами СССР во главе
с государственным обвинителем А.Вышинским.
В них якобы была установлена виновность подсудимых (зиновьевцев, троцкистов и других оппозиционеров) в тягчайших
преступлениях: подготовке убийства руководителей партии и государства во главе со Сталиным, умерщвление выдающихся
лиц Советского Союза, включая Кирова, организации саботажа в промышленности, диверсий и вредительства, замыслах с целью
установления капиталистических порядков в СССР при поддержке враждебных империалистических государств, прежде всего
фашистской Германии и милитаристской Японии, шпионской изменнической деятельности в пользу этих государств.
В обвинительном заключении главная роль в формировании заговора и осуществлении преступной деятельности заговорщиков
отводилась Л.Троцкому, высланному из СССР в 1929 году.
Мужественный голос Комиссии, огласившей свой вердикт 12 декабря 1937 года, потонул, казалось бы, навсегда, перед
авторитетом пропагандистской машины Советского Союза, в условиях надвигавшейся угрозы новой мировой бойни, представившей
обвиняемых прямыми пособниками поджигателей войны и фашизма.
В частности, в постановлении Президиума ИККИ от 10 февраля 1937 года по итогам процесса «параллельного» центра троцкистов,
состоявшегося в январе 1937 года, говорилось:
«Московский процесс антисоветского троцкистского центра вскрыл воочию перед лицом всего мира, что троцкизм, ведущий ряд
лет борьбу против ВКП(б) и советской власти, превратился в международную агентуру фашизма… Неслыханные преступления троцкистов,
обнаруженные на московском процессе антисоветского троцкистского «параллельного» центра, таковы, что ни один честный рабочий
ни в одной стране, зная факты, выявленные перед советским судом, не может иначе, как с возмущением, отвращением и проклятьем
относиться к таким подлым врагам народа» (1).
Такая оценка московских процессов, включая процессы над участниками блока правых и троцкистов в марте 1938 года и военного
заговора в июне 1937 года, сохранялась в коммунистическом движении, за исключением групп и организаций, ориентированных на
4-ый Интернационал, вплоть до 20 съезда КПСС в 1956 году.
Так в 11-ом издании работы И. Сталина «Вопросы ленинизма», опубликованной в 1952 году, сохранилась без каких-либо комментариев
характеристика обвинённых на московских процессах, как врагов народа, данная в отчётном докладе И. Сталина на XVIII съезде ВКП (б).
В спешке проведённых на 20-м съезде осуждении «культа личности» Сталина и репрессий 30-х годов прошлого столетия, как и в
последующие годы, несмотря на реабилитацию многих обвинённых на московских процессах, не было сделано со стороны КПСС
обоснованного вывода о самом характере этих процессов. Хотя для этого были все основания.
Ведь ещё в 1957 году Верховный суд СССР реабилитировал участников военного заговора (Тухачевского, Уборевича, Якира и других).
3 февраля 1988 года Верховный суд СССР реабилитировал участников «правотроцкистского» блока (Бухарина, Рыкова, Крестинского и
других, за исключением Ягоды).
13 июня 1988 года все участники так называемого «московского центра», в том числе Зиновьев и Каменев, также были реабилитированы.
В советское время были реабилитированы посмертно или оставшиеся в живых тысячи невинных жертв политических репрессий 1930-х годов.
Неоднозначная оценка характера московских политических процессов сохраняется и теперь. Ибо тема репрессий 1930-х годов стала объектом
ожесточённой идеологической борьбы, в которой многие искренние сторонники социализма идут по линии наименьшего сопротивления,
пытаясь вопреки вскрывшимся фактам найти доводы в пользу обоснованности обвинительных приговоров.
Полагаю, что фундаментальное значение для оценки характера московских политических процессов, а следовательно, и значения
Международной комиссии Дьюи приобретает заключение, сделанное в 1990 году объединённой комиссией работников Комитета
партийного контроля, КГБ и прокуратуры СССР по надзору за исполнением законов о государственной безопасности под руководством
В. И. Илюхина. Вот что говорится в подготовленной комиссией справке (2):
«Всесторонний и глубокий анализ всех документов и материалов даёт основание к выводу - террористический акт в отношении
С. М. Кирова 1 декабря 1934 года был подготовлен и осуществлён одним Николаевым. Руководствуясь устными указаниями И. В. Сталина
о том, что убийство Кирова совершили зиновьевцы, сотрудники органов НКВД искусственно связали Николаева с бывшими участниками
зиновьевской оппозиции Котолыновым, Румянцевым, Толмазовым и другими, сфальсифицировали первоначально уголовные дела т.н.
«ленинградского» и «московского» центров, «ленинградской контрреволюционной группы Сафарова, Залуцкого и других», а впоследствии - «правотроцкистского блока», «объединённого» и «параллельного» центров и другие.
По эти делам необоснованно была репрессирована большая группа ни в чём не повинных граждан, многие из которых подвергнуты
расстрелу. Большинство из них реабилитированы».
В свете этого заключения следует воздать должное работе Международной комиссии Дьюи и сделанным ею выводам.
Как известно, работа Международной комиссии по расследованию московских процессов и обоснованности обвинений, выдвинутых на них
против Троцкого, получила название «контрпроцесс Троцкого».
К сожалению, о деятельности Комиссии Дьюи читатели имеют скудное и преимущественно искажённое представление.
Считаю поэтому нелишним представить основные вехи этого события, занимавшего основное место в деятельности Троцкого
на протяжении около двух лет (1936-1937 г.г.).
В августе 1936-го года Троцкий, находясь в изгнании в Норвегии, правительство которой предоставило ему политическое убежище,
завершил работу над книгой «Преданная революция» и передал её для печати.
15 августа он узнаёт из сообщений радио о начале суда над Зиновьевым, Каменевым и их 14 сообщниками, которые обвинялись
в измене, заговорщической деятельности с целью убийства руководства Советского Союза во главе со Сталиным.
В обвинительном акте утверждалось, что руководителем заговора являлся Троцкий.
В тот же день Троцкий опроверг эти обвинения на встрече с журналистами, как «величайшую фальсификацию в мировой политической
истории». Он предложил норвежскому правительству расследовать эти обвинения. Тогда же Троцкий обратился к рабочим организациям
всех стран с призывом создать беспристрастную международную комиссию по расследованию выдвинутых против него и его сына
Льва Седова обвинений в подготовке заговора.
На второй день суда Троцкий дал обширное интервью органу правящей в Норвегии Норвежской Рабочей партии – газете «Arbeiderbladet»
(Рабочая газета). Интервью было опубликовано на следующий день на первой странице под названием «Троцкий утверждает,
что московские обвинения фальшивы».
В то же время, пользуясь в тот момент свободой высказывания, Троцкий подготовил заявления для ведущих телеграфных агентств мира
и репортёров. Реакция на эту активность Троцкого последовала незамедлительно.
29 августа советский посол в Норвегии Якубович доставил для передачи правительству Норвегии ноту с требованием выслать Троцкого
из страны. Хотя в ответной ноте норвежское правительство отвергло обвинение Троцкого в том, что он использует Норвегию, как базу
для засылки в СССР инструкций по осуществлению террористической деятельности, оно приняло решение интернировать Троцкого до тех пор,
пока какая-либо страна не согласится ему дать въездную визу.
Ситуация изменилась благодаря решению правительства Мексики во главе с президентом Ласаро Карденасом - предоставить
Троцкому политическое убежище. А до прибытия в Мексику Троцкий был лишён возможности публично опровергать обвинения
в свой и сына Льва адрес, находясь под домашним арестом по решению норвежского суда.
С аргументированными опровержениями обвинений московского процесса в этот момент выступил сын Троцкого - Лев,
опубликовавший «Livre Rouge sur le proces de Moscou» («Красная книга о московском процессе»).
Сразу по прибытии в Мексику, 9 января 1937 года, Троцкий вместе со своими сторонниками развил интенсивную работу с целью
формирования комиссии, призванной дать оценку московским процессам (в январе 1937 года прошёл 2-ой московский процесс над участниками «параллельного» центра).
В речи, посвящённой московским процессам, зачитанной от его имени на митинге в зале ипподрома в Нью-Йорке перед семью
тысячами присутствовавших, было заявлено:
«Дело идёт не о судебной ошибке. О нет! Дело идёт о подлоге… Аппарат подлога – ГПУ… Организатор подлога – Сталин…
Я не требую доверия! Я предлагаю проверку. Путь проверки очень прост. Надо создать следственную комиссию.
Надо делегировать в неё авторитетных и безупречных представителей рабочего движения, научной мысли, юриспруденции,
литературы и искусства…
Мне нечего скрывать. Я заявляю заранее: если эта беспристрастная комиссия признает, что я прямо или косвенно виновен хотя бы
в небольшой части тех чудовищных и невообразимых преступлений, которые Сталин пытается возложить на меня, - если комиссия
признает меня виновным, - я добровольно отдамся в руки палачей ГПУ… (3)
29 января 1937 года Троцкий обратился к Лиге Наций с заявлением о готовности передачи своего дела на рассмотрение Комиссии
по политическому терроризму, которую Лига Наций намеревалась создать. Но Лига не обратила внимания на это предложение.
Формирование задуманной Троцким комиссии происходило в чрезвычайно трудных условиях. Уже то, что Троцкий из-за рубежа
собирался доказать полную несостоятельность приговоров, казалось очень многим невыполнимым делом. На поддержку контрпроцесса
со стороны компартий, входивших в Коминтерн, надеяться было нельзя.
Характерно, что ещё в декабре 1934 года, сразу после убийства Кирова, один из руководителей Французской коммунистической партии
(ФКП) Жак Дюкло в статье в газете «Humanite» уже утверждал, что «руки Троцкого покрыты кровью Кирова».
В этих условиях Троцкий и его сторонники в США и Европе стремились заручиться поддержкой реформистской части рабочего движения,
обратившись к руководству 2-го Интернационала и Амстердамскому Интернационалу профсоюзов.
Вожди социал-демократии и жёлтых профсоюзов, как правило, с готовностью хватавшиеся за любой повод, чтобы осудить нарушение
прав человека в СССР, на этот раз предпочли отмолчаться, ещё раз продемонстрировав приверженность политике двойных стандартов.
Холодно отнеслись к призыву поддержать контрпроцесс и в кругах левой интеллигенции. Ведь в СССР за одобрение приговоров на
московских процессах высказались выдающиеся деятели советской культуры, включая Горького, Шолохова, Эренбурга и др.
Им вторили такие видные представители европейской и американской интеллигенции, как Леон Фейхтвангер, Ромен Роллан, Анри Барбюс,
Теодор Драйзер, Мартин Андерсен Нексе и другие.
Большое влияние на американскую общественность оказала разрекламированная администрацией президента США Рузвельта позитивная
оценка московских процессов тогдашним послом США в СССР Джозефом Дэвисом. Более того, представителями прогрессивной американской
интеллигенции был выпущен Манифест с призывом бойкотировать создаваемую комиссию по расследованию московских процессов.
Утверждалось, что это будет недопустимым вмешательством во внутренние дела СССР. Среди подписавших Манифест были Теодор Драйзер,
Грэнвиль Хикс, Корлисс Ламонт, Луиза Стронг и другие. Воздержались от участия в контрпроцессе такие видные общественные деятели,
как Бертран Рассел и Жан Поль Сартр.
Такая обстановка, естественно, не благоприятствовала созданию национальных комитетов в поддержку контрпроцесса Троцкого.
К марту 1937 года такие комитеты удалось создать лишь в Великобритании, Франции, США и Чехословакии. В эти комитеты входили
в основном антикоммунисты, что дискредитировало их в глазах прогрессивной общественности. В этих условиях огромную роль в
создании Международной комиссии по расследованию московских процессов сыграл американский комитет во главе с Джорджем Новаком.
Вышеуказанный комитет сумел-таки в марте 1937 года образовать Международную Комиссию в следующем составе:
- Альфред Росмер – один из лидеров французских левых оппозиционеров, сторонник Троцкого
- Отто Рюле – германский социал-демократ, депутат рейхстага, один из основателей германской компартии
- Венделин Томас – бывший член рейхстага от компартии Германии
- Карло Треска – известный анархо-синдикалист
- Сюзанна Ла Фаллет – радикальная американская журналистка
- Бенджамин Столберг – журналист
- Джон Р. Чемберлен – журналист
- Эдвард А. Росс – профессор Висконсинского университета
- Карлтон Билс – преподаватель университета
- Франциско Заморра - левацкий латиноамериканский литератор.
Председателем Комиссии был избран 78-летний видный американский философ и общественный деятель Джон Дьюи, имевший
тогда репутацию друга СССР.
Юридическую помощь Комиссии оказывал Джон Финнерти, известный по юридической защите подсудимых американских политических
процессов Тома Муни, Сакко и Ванцетти.
Комиссия приступила к работе 10 апреля, прибыв в Мексику для допроса Троцкого. По соображениям безопасности и экономии средств
было решено отказаться от первоначального замысла проводить слушания в большом зале в Мехико. Все 13 заседаний прошли в Синем
доме, в котором проживал Троцкий, в предместье Мехико Койоакане.
Слушания проходили в соответствии с американской судебной практикой в форме перекрёстных допросов Троцкого со стороны Дьюи
и других членов Комиссии, итоги которых были запротоколированы.
На процессе присутствовали около пятидесяти человек, в том числе журналисты и фоторепортёры. С целью обеспечения
состязательности процесса Дьюи пригласил советское посольство в Мексике, компартии Мексики и Соединённых Штатов прислать
своих представителей для участия в процессе. Эти приглашения были проигнорированы.
В последний день слушаний, 17 апреля, с заключительным словом выступил Троцкий, ещё раз решительно отвергший обвинения в свой
адрес, а заодно и в адрес подсудимых на московских процессах.
Примечательно, что 13 лет спустя, Джон Дьюи, не собираясь поступаться принципами буржуазного либерализма, вспоминал
«интеллектуальную мощь, с которой Троцкий собрал и распределил по порядку массу своих доказательств и аргументов и передал
нам значение каждого важного факта». (4)
Уже после завершения слушаний и отъезда участвовавших в них членов Комиссии, Троцкий продолжал присылать в адрес
Международной Комиссии дополнительные документальные свидетельства своей невиновности.
Международная Комиссия без перерыва продолжала свою работу до конца 1937 года (в общей сложности, затратив более 9 месяцев).
20 сентября вердикт был подписан. И наконец, 12 декабря 1937 года председатель Комиссии Джон Дьюи на митинге в Нью-Йорке,
собравшем 2500 человек, огласил вердикт, встреченный собравшимися с большим энтузиазмом. 14 декабря речь Джона Дьюи о
решении Комиссии транслировалась из Нью-Йорка по радио.
Вердикт Комиссии утверждал:
1. Ведение московских процессов убеждает всякое непредвзятое лицо, что не было сделано никаких попыток для выявления правды.
2. В то время как признания вообще требуют чрезвычайно серьёзного рассмотрения, эти признания заключают в себе такие
невероятности, что они убеждают Комиссию, - совершенно независимо от того, каким способом они добыты, - в их несоответствии
действительности…
17. Мы находим, что Троцкий всегда, в течение всей своей политической деятельности, был противником индивидуального террора.
Комиссия далее находит, что Троцкий никогда не поручал кому бы то ни было из обвиняемых или свидетелей московских процессов
убивать кого бы то ни было из его политических противников.
18. Мы находим, что Троцкий никогда не поручал ни обвиняемым, ни свидетелям московских процессов заниматься саботажем,
вредительством и диверсиями. Напротив, он всегда был последовательным сторонником строительства социалистических индустрии
и сельского хозяйства Советского Союза и критиковал нынешнее правительство за то, что его деятельность наносит вред
строительству социалистической экономики России. Он не является сторонником саботажа, как метода оппозиции по отношению
к какому бы то ни было политическому режиму.
19. Мы находим, что Троцкий никогда не поручал кому бы то ни было из обвиняемых или свидетелей московских процессов вступать
в соглашение с иностранными державами против Советского Союза. Напротив, он всегда решительно стоял за защиту СССР.
Он был всегда наиболее непримиримым идеологическим противником фашизма, представленного теми державами, в заговоре с
которыми он был обвинён.
20. На основании всех данных мы находим, что Троцкий никогда не высказывался за реставрацию капитализма в СССР, не вступал в
заговор и не делал никаких попыток для осуществления этой цели. Напротив, он всегда был решительным противником реставрации
капитализма в Советском Союзе и его существования где бы то ни было…
21. Мы находим, что прокурор чудовищно фальсифицировал роль Троцкого до, во время и после Октябрьской революции.
22. Мы находим поэтому, что московские процессы являются подлогом.
23. Мы находим поэтому, что Троцкий и Седов невиновны (5)
Результаты расследования Комиссии Дьюи были опубликованы в книге «Не виновен» («Not guilty») За исключением печати Компартий,
входивших в Коминтерн, никто не отважился оспаривать её выводы.
Троцкий был вполне удовлетворён итогом работы Комиссии. В своём заявлении для печати на следующий день после оглашения
Вердикта в Нью-Йорке, Троцкий проницательно оценил его значение:
«Если бы Комиссия ограничилась словами: «Троцкий и Седов невиновны», оставалась бы формальная возможность допустить
судебную ошибку. Комиссия оказалась достаточно вооружённой, чтобы раз и навсегда закрыть дверь такому толкованию…
«Мы видим, - говорит приговор,…что московские суды являются подлогами.» Таким заявлением Комиссия взяла на себя огромную
моральную и политическую ответственность. Она должна была иметь не только убедительные и достаточные, но подавляющие
и сокрушающие доводы, чтобы решиться на такое заявление перед лицом всего мира». (6)
Конечно, в тех конкретных условиях контрпроцесс Троцкого не мог существенно повлиять на оценку московских процессов
официальных коммунистических партий, прогрессивных людей всего мира, друзей СССР. Это, однако, не значит, что выводы
Комиссии Дьюи были простым сотрясением воздуха. Можно ли сомневаться, что протоколы слушаний были самым тщательным
образом изучены руководством СССР и его судебными органами. Разве не об этом косвенно свидетельствуют решения Пленума
ЦК ВКП (б), принятые в январе 1938 года. В Постановлении Пленума в частности говорится:
«Все эти факты (провокационной работы врагов партии – прим. В. Ч.) показывают, что многие наши парторганизации и их руководители
до сих пор не сумели разглядеть и разоблачить искусно замаскированного врага, старающегося криками о бдительности замаскировать
свою враждебность и сохраниться в рядах партии – это, во-первых, и, во-вторых, стремящегося путём проведения мер репрессий перебить
наши большевистские кадры, посеять неуверенность и излишнюю подозрительность в наших рядах» (7)
Налицо признание, что развязанная органами НКВД кампания репрессий против сотен и тысяч партийцев носит преступный характер.
Фактически полным признанием преступности практики проведения репрессий в 1937-38 гг. является Постановление Совета народных
комиссаров СССР и ЦК ВКП (б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», подписанное В. Молотовым, и И. Сталиным
17 ноября 1938 года. И в том, что руководство Советского Союза вынуждено было принять меры против массовых избиений партийных
кадров, невинных людей, безусловно, есть и заслуга контрпроцесса Троцкого.
Но можно задаться ещё вопросом, а нужно ли в условиях, когда в стране правящий ныне класс объявляет кампанию «десталинизации»,
обнародовать факты, бросающие тень на героическую историю страны Советов?
Этим «защитникам» дела строительства социализма в Советском Союзе, дела Сталина, скажу, что если уж потоки лжи в адрес Сталина,
социализма, вылитые конквестами, солженицыными, аксёновыми, сванидзе, новодворскими, собчаками и другими, несть им числа,
не привели к отторжению общественного мнения России от симпатии к СССР, Сталину, тем менее можно ожидать, что правдивое
объяснение негативных явлений прошлого может пойти на пользу антикоммунистам. Ведь недаром А. Яковлев, по словам В. Илюхина,
пришёл в ярость, познакомившись с выводами справки об обстоятельствах убийства Кирова.
В своей монографии «Троцкизм или ленинизм?» Харпал Брар говорит следующее:
«Можно спросить, почему мы хотим знать всё о московских процессах? Разве это не прошедшая история? Зачем зря тратить
на них время? Ответ, товарищи, что в борьбе за революционное ниспровержение власти реакционной и загнивающей буржуазии,
революционеры и рабочий класс должны изучать свою историю, они должны научиться сражаться с буржуазной идеологией
и буржуазными кампаниями лжи и клеветы не только против теории научного социализма, марксизма-ленинизма, но также
его практики». (8)
И далее он говорит, что правда о московских процессах сознательно и ежедневно искажается буржуазией и её агентурой в рабочем
движении, троцкистами, ревизионистами и социал-демократами.
В самом деле, буржуазия и её пособники стараются изо всех сил посеять ненависть к советской истории, раскручивая ошибки и
отдельные преступления. Задача коммунистов, обществоведов, стоящих на позициях научного коммунизма, противостоять этим
наскокам, раскрывая даже в самых драматических эпизодах и фактах величие советской героической эпохи. И эту эпоху нельзя
сводить только к достижениям в строительстве нового социалистического общества. Были в ней и тёмные стороны и даже преступления
отдельных лиц.
Нельзя защищать правду о московских процессах, не считаясь с выводами контрпроцесса Троцкого.
Просто уму непостижимо, как можно сейчас защищать репрессии 1936-38 гг. в духе выступлений генерального прокурора на московских
процессах А. Вышинского. Смотрите, например, статью «Ложь о репрессиях оправдывает врагов Советской страны» доктора
географических наук В. Бабкина («Правда», 5-8 августа 2011, № 84)
Невольно вспоминаются слова Чацкого из бессмертной комедии «Горе от ума»:
«А судьи кто?...
Сужденья черпают из забытых газет
Времён Очаковских и покоренья Крыма»
Вердикт Международной Комиссии по исследованию московских процессов, основные выводы которой перекликаются с выводами
комиссии под руководством Илюхина, спустя 50 с лишним лет, мужественное выступление в защиту подлинно коммунистических
идеалов, голос из нетленного советского прошлого, обращённый к настоящему и будущему.
Список литературы.
1. РГАСПИ, ф. 495, оп. 20, д. 752 л. 1, 2
2. РГАСПИ, Справка по поводу записки Яковлева А. Н. «Некоторые соображения по итогам изучения обстоятельств убийства
С. М. Кирова, ф. 660 оп. 36
3. Троцкий Л. Д. Преступления Сталина – М.: Изд. Гуманитарной литературы, 1994, с. 91
4. Дойчер И. Изгнанный пророк. 1929 -1940 гг. / пер. с англ. А. С. Цыпленкова. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2006. – с. 387
5. Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев) № 62-63, февраль 1938 г.
6. Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев) № 62-63, февраль 1938 г.
7. В кн. Косолапов Р. И. Слово товарищу Сталину. – М.: Эксмо: Алгоритм, 2009, с. 172
8. Harpal Brar. Trotskyism or Leninism? London, 1993, c. 189, Перевод с английского сделан автором статьи.
Кандидат технических наук
– В. Чеченцев
27.09.2011